Страж Смерти. Первые шаги [Самиздат] - Кирилл Кривицкий

По двору, кое-где ходила охрана, парами и по одиночке, возле ворот оборудован самый настоящий контрольно пропускной пункт, возле него на посту стояло несколько человек. Играла музыка.

Ночью день разорван, затянула рану мгла,Смотрит черный ворон на меня рубином глаз.

Словно вторя словам песни, вдали раздалось отчетливое единичное карканье.

Сделал еще один ознакомительный круг над территорией, взгляд остановился на полностью застекленной теплице, весьма большой, видимо своеобразный зимний сад, для услады взора хозяйки и ее друзей. В ней горели лампы дневного света, освещая несколько экзотических кустов с неизвестными мне растениями, большие, широкие листья поднимались над землей на толстых зеленых стеблях на полтора-два метра, мельком заметил несколько небольших розовых кустов и лилий. Были и фиалки и еще много чего из зеленой флоры.

Я не суеверен, но мой гость пророчит смерть.Траур оперенья - это траур и по мне…Из другого мира ворон вести мне принес,

- Извините растения, но мне нужно как можно больше народу выманить на улицу, - пробормотал растениям, набирая высоту и камнем рухнул в оранжерею, в полете меняя ипостась.

Скоро с неба хлынет из камней тяжелый дождь,На коне крылатом всадник спустится за мной,Любоваться адом и агонией земной.

Звон разбитого стекла разнесся далеко в ночи, несколько мгновений стояла оглушительная тишина, нарушаемая лишь редким позвякиванием, кое-где осыпающихся осколков и играющей, беспристрастной безучастной ко всему музыкой.

Мир обречен,Выбора нет,Вечная ночьТам, где был свет

Охрана во дворе замерла на мгновение, соображая, что происходит, потом раздался топот бегущих ног. Со всех сторон стягивалась охрана, на бегу кидая друг на друга вопросительные ничего не понимающие взгляды.

- Что произошло? - спросил один из охранников, внимательно рассматривая остатки зимнего сада, приближаясь к нему быстрым, уверенным шагом. От ворот раздавались тяжелые аккорды песни.

- Что-то с неба свалилось, - ответил второй - Хозяйка нам бошки по отрывает.

- Не по отрывает, мы-то тут причем?

- Угу, ты ей попробуй дока.., - охранник был прерван оглушительным, протяжным и завораживающим волчьим воем, раздавшимся прямо из остатков оранжереи. Охранники остановились как вкопанные, нерешительно переглянулись.

Трижды ворон крикнул - потемнели небеса.Ангел мой хранитель от меня отрекся сам.С неба звезды пали и в огне зашлась земля,Всадник засмеялся и в огонь швырнул меня.

Вой повторился, на этот раз люди услышали зловещие обертоны, лишающие воли к сопротивлению, селящий своим звуком и близостью безотчетный страх, проникающий прямо в душу.

Все, что будет - я забуду,Это сон чужой,Только снова кружит воронНад землёю, надо мной![4]

Тональность изменилась, где-то на животном уровне, охранники распознали в ночной песне охотника мрачное торжество погони за жертвой, древнее как сама природа, дикое и неудержимое, ликующее восхваление охоты.

Охранники продолжали стягиваться со всей территории, из оранжереи послышался глухой рык.

У многих в этот день, последним воспоминанием перед смертью была серая тень с ярко горящими во тьме желто-голубыми глазами.

- "Я видел перед собой скопище трусливого мяса, и только! Первая жертва умерла быстро, мне нужно было нагнать больше страха, как можно больше! Великая Мара сегодня примет много душ! Теорун, покровитель безумства битвы, не скупился на боевую ярость, нагнетая в мою душу безумие схватки, кровавой пеленой упавшей на глаза. Бойня! Это была просто бойня, ибо что, что они могли противопоставить высшему оборотню, серой тенью мелькающему меж ними и сеющему белоснежными клыками боль, панический ужас, страдания и смерть!? Смерть, одного за другим!"

В стороны отлетали разорванные тела, орошая еще живых фонтанами крови, многие лишались своих конечностей, падали на снег с надсадными хрипами, криками боли, стенаниями, и предсмертными проклятиями, медленно, но неуклонно истекая кровью, вонью испражнений и расставаясь со своими смертными оболочками. Пока еще живыми оболочками, но ненадолго, милосердная длань черной, как сама великая Тьма, Мары уже распростерлась над ними, многие еще не понимали этого, но все же были в одном шаге, одном вздохе от призрачного существования.

Шерсть была вся в крови, слипшаяся вздыбленная, уже бурого цвета, стояла иглами дикобраза и уже не серая тень - оборотень, но кровавый демон рвал тела жертв, отрывая куски плоти, конечности и упивающийся ярой охотой, лишь полыхающие адским огнем глаза мелькали то тут, то там. Вой торжества казалось доноситься со всех углов усадьбы, никому не удалось уйти. Люди в ужасе умирали как овцы, идущие на бойню, все до единого забыли, что они мужчины, что у каждого имеется оружие, за время адского безумия не раздалось ни единого выстрела, лишь крики, изредка прерываемые истошными мольбами о спасении. Но Бог был сегодня глух к мольбам, презревших все человеческое, предавших понятия чести, переполнивших чашу терпения Его. Он молча смотрел за работой палача, ибо я и был им палач, не больше и не меньше. Их души настолько были запоганены деяниями, что не пришлось их обрекать на столетнее заточение в самих себе". В какой-то момент произошел сдвиг, над притихшим двором раздался удовлетворенный и одновременно разочарованный вой, возвестивший о том, что враги закончились, где-то вдали затухал ответный вой одиночек, санитаров леса, диких охотников.

Окровавленный демон стоял посреди груды мертвых, разорванных тел, полыхающие адским огнем глазницы осматривали окружающее пространство внимательным взглядом, от которого ничего не укроется. Вдали, в темном небе, затянутом тучами раздался нарастающий гром, поднялся сильный шквал ледяного ветра, природа замерла в ожидании бури, нарастающей, словно снежный ком. Оборотень задрал голову к безумствующему небу, в темных облаках образовался просвет, в который, словно не решительно, заглянула загадочная луна. Полыхающие глаза уставились на вечную спутницу ночных охотников, холодное ночное солнце, пасть зверя ощерилась, с клыков падала тягучая кровавая слюна, далеко окрест разнесся боевой клич высшего оборотня, проникающий в душу, и такой же естественный как дыхание. Древняя песня была весьма уместна на месте казни. Быстро бегущие тучи, спрятали лик безмолвной луны, зверь опустил голову, в этот момент с неба, прямо в него ударила ветвистая молния, оборотень даже не шелохнулся, в один момент вся кровь осыпалась мелкой пылью, открывая густую серебристо-серую шубу. От обездвиженного зверя отделились и быстрыми жемчужными росчерками мелькнули и растворились в черном небе невесомые бело-серебристые облачка. Буря улеглась также быстро, как и началась, словно кто-то неизмеримо великий просто щелкнул выключателем, тучи разошлись, выскользнула луна, будто стеснительная красавица выглянула в окошко на своего жениха, стали отчетливо видны редкие, полупрозрачные звезды, неизменные спутницы ночного неба, лишь вдали ярко горела гордая и непреступная северная звезда.